Misha Rappe

Покинув Париж, поглядывая на часы, устремился в столицу 25–летних — Амстердам. Обогнув туманный Антверпен, настроил навигатор на проезд по Роттердаму.
Это небольшое удлинение дороги через новый центр повергло меня в совершенное восхищение. Я не видел города в новой архитектуре столь футуристического. Тут вам не дипломные постройки испанских архитекторов и не стальные линии Берлина. Совершенно самобытный модуль, особенно оконные проемы — чистые гигантские квадраты от пола до полка, развитая архитектоника, причем зрелая. Не трюкачество, а свобода. Комбинации каналов, площадей, разноуровневых зданий, десятиполосных развязок, обыгрывающих горизонт. Мимолетные ссылки на голландские блокированные фасады и переходы на новые формообразующие, симфонические планировки дорог — скоростные основы, второстепенные отводы, велосипедные и пешеходные линии…Свет, зелень, вода, сталь, серый, бордовый камень. Роттердам — город, который я обязательно постараюсь увидеть еще.

Чем занимаются жители Амстердама — для меня загадка. Отмечу хорошее качество сувениров. А также Ван Гога, за последние три года своей жизни отрисовавшего пару–тройку периодов изобразительной культуры человечества. Фантазия оформления фасадов одинаковой формы — тоже поразительна. Не понял я что делать с автомобилем в этом городе и кто производит такое количество городских велосипедов негорного формата. Замечательные светодиодные браслетики на сапогах конных полицейских и количество русских, которое напоминает маломосковский шопинг в субботу. Группы загнанных помятых приезжих — адептов кофешопов, именно группы, в одиночестве такое не перед кем фасонить, кстати без них оные кофешопы давно бы загнулись, унылые секс-распродажи, английская речь, раздолбайский универ. Голландский фарфор, бриллианты, антиквары — это все прошло мимо меня. Ну и ладно. Дальше — через Бремен, Гамбург, Копенгаген — в Стокгольм, самый длинный перегон — 1500 км.

«Проезд 1600 км от Амстердама до Стокгольма дался нелегко. При этом половина пути предметна — это Бельгия, Германия, Дания, въезд в Швецию, а вот вторая половина, 800 км, — ночной лес по шоссе с фурами. Я довольно много поездил по трассам, но честно скажу — надоело. Так что, утро вышло туманное, тем более, что не имея обратного билета на паром (не знал точно день возвращения), попал с пятницы на субботу — это примерно полуторные цены для любителей викендов. Но нет худа без добра, решил просто тупо прожить день и купить билет с субботы на воскресенье, разница как раз и составила затраты на проживание. Таким образом, буду в Хельсинки на день позже, сразу выдвинусь в Москву.»

«Из путевых заметок — циклопические мосты посреди свинцового моря между островами и от Дании до Швеции. Сначала шел очень плотный дождь, такой, что дворники не справлялись, видимость была — две машины максимум. На мостах дождь уже моросил, но под бетонной дорогой на опорах ходили приличные волны, ветер ощутимо бросал машину, приходилось удерживать ряд. Шведские водители ездят очень странно, и, вообще, по приезду не понял где здесь красиво. Как раз — полтора дня в запасе на туризм.»

«Похоже, Стокгольм — это провинция. С кока–колой, простыми девчонками в упрощенной же косметике, несколькими вкусными блюдами местного изобретения и китайскими сувенирами. В нем есть проблемы с уборкой и, похоже, стиркой. Пока пытаюсь списать легкое разочарование на усталость и пресыщенность впечатлениями, однако, общее настроение запустения не покидает. Попробую завтра снова. Город, кстати, довольно дорогой. Поймал себя на мысли, что раздражаюсь на английский, вернее на людоедский арго, на котором говаривают многочисленные иноязычные приезжие — похоже, сказывается утомление чужой языковой средой.»

(две фотографии)

Бензин и денюжки летят быстрее времени, но впечатлений столько, что уже вдыхать не получается.
В Париже провел два дня, первый — с другом, который изрядно в нем прожил, он ходил и рассказывал целый день, спасибо ему.
Как говорится, парижанин — это человек, который не просто родился, а заново родился в этом городе. Через вовсе не такой мрачный Нотр Дам, в нефах которого всегда существовала независимая жизнь, Латинский квартал, Монмартр, пирамиду Лувра и Алексеевский мост, а самое главное — сквозь слои каменых фасадов с наслоениями балконов, навесов, кованой, тканой и зеленой канители, столики, велосипеды проступает культ феерического мгновенного. Будь то запах кофе, колкая шутка, жест. Интрижка, строфа, мазок. Французам нет равных в честной легкости. Их жизнь мимолетна, они прекрасны.
Если в Берлине мне многое понятно, каждую вещь, которую я там видел, я смогу повторить, нужно лишь упорство, точность и время, то французская реальность иная — талант там растет игрой, мучительными переживаниями, тиранией и деформацией. Он неотрывен от разновидностей физического воплощения. Люди–зеленщики, люди–кутюрье. Эйфелева башня –кондитерское изделие.
Ничтожные два дня в Париже — это, конечно, поцелуй принцессы.