Любой развернутый фотосеминар имеет особую структуру, в которую входят и разнообразные задания. В данном случае нам была выдана натура – иерусалимский рынок и собственно тема. Мне досталось «красное». Съемки на восточном базаре – это психологический барьер, который выделяет из фотохудожников категорию, составляющую подобие голландских пищевых живописцев-лайт. Они погружаются в рыбу, банановые шкурки и шум с урчанием, извлекая на свет босховских персонажей. Нам же, графьям с рассеянной улыбкой, запахи бьют в нос, продавцы и покупатели излучают алчность и недоброжелание, все копошится и притесняет и вторгается в приватность. Линзы и пленка неведомым способом искажаются и пропускают внутрь аппарата безрадостность и мизантропию. «Красное» за исключением перцев и арбузов немедленно исчезает. Но кто ж будет снимать арбузы, если только ты не Наталья Гончарова. В общем – я был деморализован, и поскольку пленку не успевали проявить на месте, увез задание в Москву и попытался о нем забыть. Спустя месяц представляю результаты, итак – «Красное».
Это тоже «Красное». Между рядами на меня летел мужчина с букетом роз. Все было темное, черное, мой внутренний Картье Брессон напрягся на цветовое пятно и эффектно щелкнул «от пуза». К сожалению, результат получился несколько иной, на снимке – фотохудожник пронзающий людей телом как масло. Розы свалены на краю перефирического зрения. Увы.
Кстати, арбузы в Европу привезли крестоносцы. На рынке в Иерусалиме они стоят 10 рублей за килограмм.
